Кровь драконов - Страница 15

Я посмотрела на Кейна, который, не обращая внимания на тихие жалостливые завывания скелета, лишившегося меча, мучился над крышкой гроба. Он навалился на импровизированный рычаг коленом и тихо выговаривал охранникам усыпальницы:

— И чего мельтешите? Лучше бы помогли! Ну хоть посветите мне своими зенками, раз по-другому работать не хотите. Эх, и как мне этот дух достать?

Я четко поняла, что братец не успокоится, пока не добьется своего. Если понадобится, он разломает гроб на мелкие кусочки. Его не слишком волновало, что этим он разозлит скелетов или призрака. В его понимании обитатели загробного мира ничем не лучше живых василисков, особого отношения не требуют.

— Белтвейн, Кейн не успокоится. Вам лучше поговорить с ним, это очень важно, — робко обратилась я к мерцающей фигуре, стараясь не слишком громко стучать зубами и не показывать слишком явно, как хочется отползти подальше.

Подумать над моими словами призрак не успел. Братец наконец вспомнил, что у него есть сестра, которую было бы неплохо пристроить к рычагу, чтобы не надрываться одному. Он повернулся в мою сторону и заметил чужеродную фигуру. Кейн тут же радостно поспешил к нам. Так как ждать просвета между скелетами ему было лень, то он просто грубо растолкал ходячие кости в стороны. Даже не знаю, кто при этом застонал громче — обиженные стражи гробницы или Белтвейн. Призрак как-то подозрительно дернулся в сторону ближайшей стены. Если бы я не была твердо убеждена, что духи ничего не боятся, то расценила бы это как попытку к бегству.

— Правитель Белтвейн, это вы?! — на ходу поинтересовался братец. — А я вас здесь ищу уже полчаса. Не могли бы вы уделить мне… нам с сестрой немного времени? Льера, и ты вставай с пола, надо было сразу меня позвать.

«Интересно, это он обо мне так заботится или жалеет о потерянном времени»? — мелькнула у меня мысль. Но спросить не было возможности, так как Кейн продолжил говорить:

— Давайте отойдем подальше от скелетов и спокойно поговорим. А то нервные они какие-то и шумные. Один под ухом постоянно скулит, выпрашивая обратно свой меч. Как будто ему жалко! Подумаешь — попользуюсь и верну. Другие челюстями клацают, рискуя выбить себе последние зубы. А я ведь слабонервный — могу и не пережить такое зрелище, — пожаловался Кейн.

Призрак скептически хмыкнул. Такому, пожалуй, попробуй не удели время! Он же всю гробницу разнесет, с мертвыми он смелее, чем с живыми. Честно говоря, я полностью разделяла недоверие Белтвейна к последним словам братца. Да с него станется забрать выпавшие зубы на память, а потом, если покажется, что их мало, и всю челюсть кому-нибудь вывернуть!

Кейн прошел почти вплотную к Белтвейну и уселся прямо на крышку гроба некоего Аларика. То есть туда, куда я наотрез отказалась подойти, хотя призрак разрешил мне даже прилечь. Экспроприированный меч, лезвие которого не без его помощи покрылось зазубринами, братец положил рядом.

— Садись, Льера, — пригласил Кейн, похлопав по крышке. — Вроде наш вес должна выдержать. Гранит хороший, надежный, даже крошиться за столько тысяч лет не начал.

Как будто для меня это имеет значение! Да я все равно не приближусь к этому гробу. В отношении подобных предметов я, как никогда, уважаю право частной собственности.

Кейна мой отказ не очень удивил. Скорее всего, с его стороны это было не реальное приглашение, а простая дань вежливости.

— Зачем вы меня искали? — не выдержал призрак.

Он как назло предпочитал держаться поближе ко мне. Белтвейн, похоже, не понимал, что я его боюсь. Обидно, но он считал, что самый страшный в нашей компании — это… Кейн.

— Правитель, у нас возникла проблема, которую в состоянии помочь решить только вы, — начал братец. — Дело в том, что сегодня Льере исполнилось полторы тысячи лет и она случайно превратила половину гостей в статуи. Говорят, вы тоже могли так воздействовать на василисков. Это правда?

— Да, — согласился Белтвейн. — Редко кто-то из нас получает дар превращать сородичей в живые статуи. Обычно это самые выдержанные из василисков. Но разве никто из живых не мог объяснить вам это?

— Вы последний, кто обладал подобной способностью, — уточнила я, изрядно удивив духа.

— Странно, — пробормотал Белтвейн. — Ведь дар не зависит от принадлежности к Дому или от рода. Вряд ли я смогу объяснить вам, почему он исчез на многие поколения… Неужели все эти годы мой дух скитался, ожидая не вас, а других потомков и другие вопросы?

— Нам нужны не объяснения, а рецепт, как вернуть статуям подвижность, — уточнил Кейн.

— О! А это я знаю, — обрадовался Белтвейн. — Правда, только в теории… Со мной ни разу не произошло никаких случайностей. Я превращал только того, кого и планировал.

— Нам и теория подойдет, — успокоила я призрака и даже рискнула подойти поближе, чтобы не пропустить ни слова.

— Старинный документ, выданный мне учителем-магом для изучения, гласил следующее: «Василиск, обративший дар карателя против своего народа, имеет право передумать и помиловать. Освободить заточенных в собственных телах возможно, но требует особых усилий. Об этом стоит вспоминать каждый раз, прежде чем обрушить свой гнев на недостойного. Каратель имеет право на ошибку, но не может позволить себе импульсивность. Его удел — строгий контроль над чувствами. Его доля — вершить судьбу народа в переломный момент. Его долг — служение сородичам. Дабы даровать прощение покаранному, коснись его лба кровью живого дракона, рожденного в первородном пламени, — процитировал призрак, тускнея прямо на глазах, — и следи, чтобы твои действия совпадали с желаниями».